Один из основных проектов фестиваля Фотовиза
Художники:
Хода Афшар
Саймон Харсент
Оуэн Леонг
Рэй Кук
Куратор Аласдер Фостер
Культурный центр «Типография», экспериментальная выставочная площадка КИСИ ул. Рашпилевская, 106
Краснодар
Мир, в котором мы живем сегодня – это мир перемен. Не знающий покоя, он соткан из хаоса переплетенных меж собою последствий. Возможность быстрого перемещения между странами и континентами способствует перемещению народов, но, в свою очередь, вызывает повышение температуры в атмосфере и таяние ледников. Глобальная миграция обогащает наши популяции, но также вызывает ответную ксенофобию. Понятия мультикультурализма и слияние культур тесно связаны с понятием этнического стереотипа. Стоит лишь начать в обществе развиваться взаимоуважению и сочувствию, как в ответ вспыхивает нетерпимость, как по мановению волшебной палочки, отвлекая наше внимание от того, что действительно важно, и поддерживая в нас иллюзию неограниченной силы.
Перемены — это отголоски двух крайностей: надежды и страха, толерантности и преследований, другими и нами, любви и ненависти, тепла и холода… Однако в этих перипетиях есть нечто такое, что объединяет все перемены. Это то, что их творят люди. Мы – инициаторы перемен – любых, хороших, плохих и даже самых ужасных. Мы – беспокойные существа, вечно стремимся, идем куда-то, не всегда точно зная куда и что станет окончанием начатого.
Перемена – это мощная сила, которую трудно объять умом. Подобно волнам, она может либо сбить нас с ног, либо толкнуть вперед. Может и утопить. Мы не в состоянии удержать ее в руках или прибить к берегу. О переменах, их последствиях трудно говорить. Мы чувствуем их, но не можем отделить это чувство от других, придать ему какую-то осмысленную форму. Часто некоторые вещи проще понять, прочитав о них или услышав, чем постичь их во всей полноте на собственном опыте.
Каждый из четырех австралийских художников — участников этой выставки — исследует какую-то сторону нашего мира в постоянном движении, его клубок действия и противодействия, бытия и небытия. Их изображения содержат высказывания о переменах в самых разных сферах – личностной, социальной, культурной, экологической. В каждом случае они подходят к вопросу косвенно, на поэтическом языке аллегорий. С незапамятных времен, чтобы лучше понять этот мир, люди рассказывали друг другу истории, перенося непостижимость личного опыта в структурированную самодостаточность повествования. Истории каким-то образом способны отделять зерна от плевел. Для хороших — счастливый конец, для злодеев — возмездие, а для слабых — прославленное заклание трагического героя.
Эти четыре серии фотографий – своеобразные изобразительные иносказания. Они рассказывают об адаптации, смешении, метаморфозах и растворении. Каждый из этих авторов называет Австралию своим домом. Рассказанные ими истории очень личные, но, в то же время, они универсальны. Мы живем на небольшой скале в холодном небе. На планете, которую мы, люди, разделили на нации, расы и классы. Но, если все эти нации, расы и классы не примирятся друг с другом, для того, чтобы вместе создавать новую историю для всех нас, то вскоре хроники человечества станут не более, чем легендой.
Хода Афшар
Между мирами
Хода Афшар – фотограф персидского происхождения. Ее серия «Между мирами» — это пародийный маскарад, разыгранный персонажами в традиционных нарядах Ближнего Востока, которые позируют перед камерой с типичными атрибутами повседневной жизни «счастливой страны» [Австралии]. Витаминный спред Vegemite, сёрфинг, регби, роторные сушилки одежды популярной на континенте фирмы Hill’s Hoist и пиво, которое, как сказал Бэнджамин Франклин, «является доказательством того, что Бог любит нас», но которое часто порождает поведение далеко не божественной природы (если потреблять его в больших количествах).
Персонажи, участвующие в этих ритуалах новой государственности, представлены в позах и костюмах, взятых из традиционной персидской миниатюры, изображающей беседы в уединенном саду. Такие сады были целой вселенной, местом духовного и чувственного отдыха, надежно изолированным от внешнего мира — олицетворение того, к чему стремится суверенное государство в современном мире.
В древнем иранском наречии для обозначения закрытого пространства существовало слово “pairi-daēza”, которое созвучно слову “paradise”, употребляемому в Авраамических религиях для обозначения Садов Эдема.
В своей работе Хода Афшар противопоставляет две модели жизни: приземленных австралийцев (грубых и пошловатых ) и утонченных персов (изысканных и одухотворенных). Обе они неполноценны, и ни одна из них не в состоянии описать всю сложность личности, не говоря уж об обществе. За комичностью этих образов скрываются этические проблемы, которые превращают иммигрантов в некие абстрактные пародии на национальный характер, но оттуда же просвечивает тенденция эмигрантов к идеализации своей родины издалека. По правде говоря, мы живем не в раю, подчиняясь воле случая, но в мире, созданном нашими руками и во всем нашем удивительном разнообразии.
Саймон Харсент
«Таяние: Портрет одного айсберга»
Серия «Таяние» Саймона Харсента представляет собой антропоморфные «портреты» айсбергов во фьорде Илулиссат в Гренландии, на которых они представлены как личности, а не просто красивые природные явления. Основная идея серии в том, что из-за глобального потепления все больше айсбергов откалываются от ледников Арктики и все быстрее тают. Но истории айсбергов для фотографа – не просто свидетельства экологических проблем, но и размышления о собственной недолговечности. Путь, который мы выбираем, определяет наше будущее, решения, которые мы принимаем, могут изменить весь ход жизни. Это некий биографический «эффект бабочки».
Увлечение айсбергами у Харсента началось еще в раннем детстве, когда он захотел нарисовать «Титаник». Он сам не уверен, почему выбрал эту тему для рисунка, однако скоро его интерес перешел с лайнера на виновника его гибели. Это пример того, как маленькое решение может привести к большому проекту в будущем, а образ Титаника служит грозным предупреждением: человеческая гордыня ничто перед лицом природы.
Автор прослеживает путь огромных величественных айсбергов от залива Диско у западного побережья Гренландии и до восточного побережья Ньюфаундленда. В конце своего путешествия, они, изувеченные непогодой, бесследно растворятся в океане, откуда они вышли однажды. Естественный ход вещей, является одновременно и предостережением. Мы не в состоянии уничтожить планету, но можем сделать ее непригодной для жизни человека.
Саймон Харсент пишет об этом так: «Я чувствую, что мир, в котором мы живем, рассматривается как место для развлечений, а не духовного развития. Мне грустно, что мы теряем связь с нашей духовностью, а необузданное высокомерие мешает нам понять, кто мы такие и как мы живем».
Оуэн Леонг
«Родимое пятно»
В серии «Родимое пятно», Оуэн исследует отношение к азиатам в Австралии. Автор использует в качестве метафоры образ богонгского мотылька, который в огромных роях мигрирует из Азии на юг в Австралию, являясь одновременно бесспорно австралийским, но и пугающе экспансионистским насекомым. Люди с азиатской внешностью, которых в Австралии называют просто «азиатами», не принимая во внимание, из какой именно страны Восточной Азии они приехали, предстают на фотографиях Леонга в масках в виде нанесенных на лица рисунков крыльев мотылька. Их глаза – это глубокие черные омуты, чуждые и непостижимые. Эта серия портретов открыто подвергает критике восприятия иммиграции как заражения, и позволяет почувствовать индивидуальность каждого отдельного человека с его личной историей.
Используя маски-крылья Оуэн Леонг искусно оттеняет индивидуальность своих моделей. Каждое изображение вызывает переживание уникальности каждого человека. У каждого из них своя история. Это привлекательные молодые люди. Андрогинный облик некоторый моделей обманывает воображение, а раны на телах других символизируют психологическую травму. Таким образом, предрассудки и реальность человеческих различий показаны как тончайшее противоречие. Всеобщая «инаковость» вызывает призрак расовых предрассудков, но, если присмотреться внимательней, она на наших глазах растворяется и раскрывает настоящий смысл разнообразия человеческих достоинств.
Мы все уникальны и не похожи друг на друга. Эти различия делают каждого из нас личностью и наполняют нас особенным и устойчивым чувством, которое предполагает наличие в нас чего-то существенного и, возможно, даже вечного — души. В то время как поверхности разглаживаются, маски видоизменяются, а шрамы исцеляются, мы начинаем понимать, что в основе то, что нас объединяет, лежит гуманизм и всеобщее принятие фундаментального многообразия человечества. Это многообразие и порождаемое его принятием сочувствие в конечном итоге связывают всех нас.
Рэй Кук
Рэй Кук на протяжении всего творческого пути исследовал изменчивость судеб меньшинства, находящихся в противоречии с привычными нормами большинства. Это история о вечном потоке, в котором сливаются свобода и преследования, жажда жизни и болезни, нежданно продленная жизнь и непредвиденная старость. Это сражение, выигранное, чтобы снова проиграть. Это история сопротивления и выживания путем адаптации. Если над тобой насмехаются — стань шутом; если прогоняют из света — живи в тени с блеском; преврати китч в красоту, а тайну — в узы братства.
Это борьба, в которой нельзя одержать победу. Одна дверь открывается — другая закрывается. Толерантность новейшего либерализма имеет свою цену. Сегодня у всего есть своя цена. Самобытность меньшинств подобна неограненному алмазу, и требует обработки перед тем, как быть выставленным на продажу. Чтобы ускользнуть от этого всепоглощающего левиафана нонконформистам нужны изворотливость и тонкая ирония, гибкость мышления и скрытность, непокорность ханжеству и неподкупность.
Кукольный дом символизирует границу между тем, что снаружи и что внутри, между личным и публичным. Внутри дома — волшебная вселенная с бумажными звездами и трепещущими занавесками; мужественность на грани черного юмора. Это игра, в которой предубеждения переворачиваются с ног на голову и плавно переливаются в молчаливую эмблему веры в себя. Это игра на выживание. Защитить то, что лежит внутри под панцирем нарочитого цинизма: «Деньги вперед, и никаких поцелуев».
Аласдер Фостер
