Ханна Уилки. Самолюбование как стратегия или откровенность как жизненное кредо?

Ханна Уилки вошла в историю искусства как пионер феминистского дискурса, как художник по-настоящему преданный своему делу, как учитель, бунтарь и инноватор.

Еще при жизни Уилки была признана на мировой сцене искусства, что до сих пор большая редкость, а может везение или случайность. Но скорее всего признание, в случае Ханны, это, прежде всего результат многолетнего упорного труда. Стоит ли говорить, что она посвятила искусству всю свою жизнь? Ведь даже смерть Уилки становится бесконечно трагичным, откровенным шоу.

Посредством творчества Уилки говорила о личном, выворачивалась наизнанку, писала книги и по-своему воевала с социально-политической ситуацией. С подачи Ханны ее личным своеобразным и, что важно – мощным «оружием» от искусства становилась использованная жевательная резинка, собственная нагота и совершенно наглые выходки. К примеру, в 1974 году Уилки представила свой автопортрет в виде Христа-женщины. И наглость  этого высказывания заключается не в «передразнивании церкви», как мы можем это истолковать в современной  native-Russia.

 Искусство контекстуально, а одним из красноречивых примеров отражающих контекст «того времени» становится манифестальное эссе Линды Нохлин «Почему нет женщин великих художниц?». Эссе Нохлин было опубликовано в 1971 году в издании «Art News» и в каталоге к выставке «25 современных художниц». Поставленный вопрос «есть ли в женском творчестве какая-то особая женская суть», стал если не вектором, то отражением творчества множества художниц того времени. Сама же Нохлин доказывала, что в искусстве женщин нет никакой «женской» сути. А отсутствие в истории искусств женщин ранга Давинчи и Микеланджело объясняется силой определенных обстоятельств в социуме, а так же отсутствием каких либо социальных институтов, организованных женщинами художниками.  Все мы помним, что у женщин в контексте мировой истории не так давно появилась возможность образования и это один из самых красноречивых аргументов но, к сожалению не последний. И если говорить именно об искусстве, то еще пятьдесят лет назад у женщины художницы было куда меньше шансов поучаствовать в выставке, нежели у мужчины.

Уилки родилась в 1940 году в еврейской семье. Уилки была вторым ребенком, у нее была сестра Марша, ее родители Сельма и Эмануэль Баттер иммигрировали в США из восточной Европы. Уже позже, Хана вспоминает о том, как в детстве она вместе с сестрой и мамой готовили хоменташ  (Традиционная еврейская выпечка, в переводе с иврита «хоменташ» переводится как уши амана). Интересно, что хоменташ печется в форме «открытого» треугольника, и форма этого печенья немного напоминает терракотовые скульптуры Уилки. Ханна и Марша окончили государственную школу в Квинсе, после чего Ханна поступает в университет Темпла. Позже в Филадельфии Уилки учится в Stella Elkins Tyler School of Art в классе керамики и скульптуры. В 1962 году Уилки получает степень бакалавра по специальностям Fine Arts и педагогике.В 1974 году Уилки переезжает в Нью-Йорк. Там она преподает в School of Visual Arts в классе керамики и скульптуры вплоть до своей смерти в 1992 году.

Пожалуй, стоит сказать о Нью-Йорке «того времени». Со слов Ребекки Хорн (Ребекка Хорн — феминистка, космополит, работает в жанре инсталляции): Это было время, когда мир искусства был очень мал: Даунтаун, Сохо. Лео Кастелли и Илеана Зоннабенд — они ходили в один бар. Там жило совсем немного людей, и у них не было денег. Но это были замечательные люди. Например, Филип Гласс — он работал водопроводчиком. У него был лофт, где устраивались концерты. Играл Стив Райх, Ричард Серра заезжал на велосипеде… Все было очень по-домашнему, по-деревенски. Студии у всех были крохотными: кровать, стол — и все.

Переехав в Сохо, Уилки была одной из первых, кто организовал свою студию в лофт пространстве. Художники, фигурально выражаясь «находились на низком старте». Тогда «гремела» новая генерация – оспаривались стандарты, появлялись новые медиа, создавалась история искусства второй половины двадцатого века.

Существует мнение, что Уилки получила известность благодаря серии ее терракотовых скульптур «vulval», которую художница показала в Нью-Йорке в конце 60х годов. К слову, она была первым художником, который использовал образ вульвы в своих работах. Именно этот образ становится ее визитной карточкой. Первые объекты она создавала из терракота, иногда покрывая их глазурью. Уилки продолжала эту серию на протяжении всей своей жизни – образ вульвы интерпретировался в различных техниках, менялись материалы и размеры.

Графика

На протяжении всей своей жизни Уилки занимается графикой. Она рисует пастелью, карандашом, работает в технике коллажа, создает абстрактные геометрические чертежи и серию небольших абстракций на карточках выполненную пастелью.

Скульптура

В 60х годах Ханна Уилки начинает создавать свои особенные знаки – именно в тот момент в визуальном искусстве впервые (!) появляются фирменные образы вульвы в исполнении Уилки. Сначала она работает с терракотом и керамикой, но позже появляются скульптуры из бронзы, латекса и других материалов.

 

Перформанс

Многие из перформансов Уилки сохранились на видео и фото. Но документации самого знаменитого из них, к сожалению, в свободном доступе нет. В чем заключался перформанс: в воскресный день в центральном парке Уилки раздавала детям жвачку. С уговором о том, что дети позже вернут нажеванное. Затем художница объясняла детям, как слепить из жеваной резинки миниатюрные женские органы. Спустя некоторое время по окрестностям гуляли десятки мальчиков и девочек с приклеенными к одежде и коже эротическими сувенирами от Уилки. Обклеенная такими «значками» из резинки Уилки снималась для плаката, предупреждающего об опасностях «фашистского», требующего запрета на соблазнительную женскую наготу феминизма-обскурантизма.

Однажды Уилки покушаясь на устоявшийся культ «маскулинного» актуального искусства,  устроила эротическое шоу за «Большим стеклом» Дюшана.

Мы может посмотреть фрагмент из видео-документации перформанса 1974 года «Жесты»

Боди арт

Еще одна из визитных карточек Уилки – телесность. Собственное тело, в какой-то момент становится ее главным средством выразительности. Она создает серии фотографий на них Уилки – главная героиня реальных и выдуманных художницей сюжетов. Зачастую эти фото являются документацией перформансов, в которых она работает скорее как модель или актриса нежели как художник в типичном понимании.

О Боди-арте 1970-х годов пишет Екатерина Андреева: Следы и царапины – это автографы, говорящие о самом простом – о присутствии человека в жизни. Во время катастроф, которые постоянно разражались в мирных пейзажах, такое художественное поведение расценивалось как честное по отношению к реальности, не дающей более поводов для безмятежной специализации в искусстве. Именно тело становится той единственной оставшейся у художника материей, на которой могут быть запечатлены и следы реальности; именно тело остается в качестве основы для проявления присутствия или воздействия мира. Последствия таких взаимодействий всегда болезненны, часто трагически и разрушительны.

 

Ассамбляж

Уилки использует уже знакомые нам по акциям жевательные резинки, составляет коллажи и композиции из различных материалов – использует старые открытки, коробки, альбомы, фото. В такой технике Уилки создает серию «Needed-Erase-Her» из мягкой резинки, размещенной на поверхности в хаотичном порядке. Эта серия немного напоминает AcromesПьерро Манцони, однако Уилки не ставила себе задачи исследования монохромности,  плоскости или цвета – ее работа более чувственна и интуитивна.

 

Intra Venus 

Intra Venus — посмертная работа Ханны Уилки. 28 января 1993 года она умерла от осложнений лимфомы. Во время лечения Уилки начала работать над ее последней серией фотографий. Intra Venus — серия полная боли и беспомощности. Пожалуй, это самая правдивая метафора на тему смерти, хода времени, увядания красоты. Эти фото, что-то типа исповеди художницы. Зритель видит фото, на которых – история о том, что человек умирая, лишается красоты, о том, что у жизни есть конец. Невнимательный зритель может пройти мимо – ведь на фотографиях нет ничего привлекательного, с них на него смотрит уставшая, больная, старая женщина. Финальным аккордом истории Ханны становится великое откровение, когда она показывает свою смерть всему миру в последнем проекте.

подготовила Юлия Капустян